Звон бокалов под бой курантов, фейерверки, оливье и мандарины, а утром подарки под елкой… Новогодние традиции кажутся вечными, но на самом деле в течение последнего столетия они менялись неоднократно. О том, как советские люди отмечали Новый год, – в материале РИА «Воронеж». Текст подготовлен с опорой на краеведческие материалы и воспоминания горожан.
Чемодан дореволюционных игрушек
Если в начале 1920-х годов Ленин приходил к детям на елку и об этом писали в книжках, то с 1928 года елка как «религиозный пережиток» уже была под запретом, и дети рисовали плакаты: «Вместо елки – санки, коньки да горки». Если в семье и наряжали елочку, то тайно, за плотно занавешенными окнами, а игрушки хранили в самом укромном месте.
Может быть, этим и объясняется тот факт, что клад с «крамольными» дореволюционными елочными игрушками был спрятан в Воронеже на целый век. Лет семь назад чемодан с игрушками обнаружили на чердаке частного дома перед самым его сносом. Ватным лисичкам, грибочкам, ангелочкам больше 100 лет, они пережили революцию и две войны и прекрасно сохранились. Теперь коллекция находится в воронежском выставочном центре «Галерея советской эпохи» (площадь Ленина, 9). Экскурсию необходимо согласовать заранее по телефону 8 (951) 861 96 16.
«Угощали рафинадом и жмыхом»
В 1935 году елку детям вернули, а Новый год официально объявили «всенародным праздником». Воронежцы с радостью вернулись к любимому новогоднему атрибуту: в середине 1930-х годов в городе ежегодно продавали 40 тыс. елок. Вместо игрушечных ангелочков на ветки вешали звезды, флажки и шарики-фонарики. Украшали елку и конфетами, пряниками, мандаринами, орехами, хлопушками.
Жительница Воронежа Валентина Оломская вспомнила, как встречала 1942 год:
– Мне было три года, когда вместе с мамой нам пришлось эвакуироваться из Воронежа во время войны. Мы поселились на квартире сначала в Новой Усмани, а потом в Рождественской Хаве. Под Новый год хозяева дома, в котором мы жили, поставили посреди комнаты маленькую сосенку, нарядили ее картонными и ватными игрушками. Я их внимательно разглядывала. В основном они изображали овощи – морковку, свеклу, огурцы. Некоторые игрушки блестели, так как были завернуты в фольгу, а куколки на елке были тряпичные, самодельные. Вечером все собрались за столом. Меня поставили на табурет, и я читала стихи, пела песенки про елочку, а взрослые угощали меня лакомствами военных лет – кусочками рафинада и жмыха.
После войны появились новые игрушки. На елки вешали бусы из стекляруса, гирлянды из флажков и даже из таких же маленьких, как флажки, детских книжек. Стеклодувы умели выдувать шары любого размера, а расписывали все игрушки вручную.
Под елку ставили фигурки Дедов Морозов – сначала их делали из папье-маше, позже – из ваты, а затем из пластмассы и пенопласта. Причем Дедов Морозов для всего Советского Союза впервые начали производить в Воронеже.
В школе праздновали Новый год, дома – Рождество
С 1948 года 1 января стало выходным днем. В 1950-х Новый год праздновали не только дома, но и на работе, в школах, детских садах. Слово «елка» относилось не только к наряженному в доме деревцу, которое чаще всего было сосной, но и ко всем детским утренникам. Во время зимних каникул дети успевали побывать на нескольких елках – по месту учебы, в театрах, домах культуры, дворцах пионеров, на производстве у родителей.
Праздновали по-разному, в зависимости от достатка. В селе люди после войны жили очень скромно, и дети часто приходили на елку не в маскарадных костюмах, а в школьной форме или простых ситцевых платьях. В архивах газеты «Ольховатский вестник» сохранились воспоминания жительницы села Малые Базы Ольховатского района Раисы Тищенко о том, что в 1950-х годах во многих сельских семьях еще считали главным праздником Рождество, а не Новый год. Именно к Рождеству резали поросенка, делали домашнюю колбасу, холодец, пекли пироги с ливером, яблоками, рисом и яйцом. На стол ставили квашеную капусту, огурцы и помидоры из бочек, моченые яблоки, компот из сухофруктов.
«Мальчики – зайчики, девочки – белочки»
В городских школах в начале 1950-х годов уже вошли в моду маскарады. Костюмы мастерили из подручных материалов, восполняя их нехватку богатой фантазией. Краеведу и экскурсоводу Олегу Казаневскому запомнились костюмированные карнавалы в воронежской школе №18:
– Мама сшила мне костюм Кота в сапогах. Плащ, ножны и шпага были украшены блестящей фольгой. Высокие сапоги мама взяла у подруги, а птичье перо для шляпы нам специально привезла из деревни рыночная торговка. Хвост был полосатым: мама нашила на проволочную основу разноцветные кусочки меха. Мой сосед по парте изображал мышонка. У него были большие серые уши и прекрасный хвост, который его отец соорудил из резиновых трубочек. Они были так соединены, что хвост получился очень длинным и гибким. После хоровода под елкой все участники карнавала прошли в торжественном дефиле, я важно вышагивал с гордо поднятой головой. Мы с соседом-мышонком заняли второе место и были очень довольны. Первое по праву принадлежало старшеклассникам – Ромео и Джульетте. Ромео был со шпагой и в курточке, которая точно копировала наряд эпохи Возрождения, а Джульетта – в платье из розового шелка. Но в основном костюмы были традиционные: мальчики – зайчики, девочки – белочки и лисички. Создать образ помогали маски из папье-маше. Мою маску кота мама превратила в полумаску, так как дышать под ней было невозможно.
Валентина Оломская тоже была Котом в сапогах, а еще мушкетером:
– После войны вернулся папа, и у меня появилось двое братьев. Родители старались дарить нам на Новый год что-то полезное: валенки, коньки, лыжи, что-то из одежды. Читала я те же книжки, что и братья: «Три мушкетера», «Два капитана». Поэтому на школьной елке была мушкетером: позаимствовала у папы фетровую шляпу, сделала черную накидку – плащ, шпагу из фанеры. Этот костюм был оригинальным еще и потому, что наша 32-я школа на Кольцовской была женской, и многие девочки были в костюмах Снегурочки, снежинки, Красной Шапочки. Только в восьмом классе к нам пришли мальчики – нас объединили со школой №28.
«Мишка на Севере» и «Золотой ключик»
Елочные утренники строились по одному сценарию: дети кричали «Елочка, зажгись!», звали Деда Мороза, потом приходилось выручать похищенную «нечистью» Снегурочку. Малыши опасались приближаться к Лешему в лохмотьях и Бабе-яге с метлой. Некоторые, особо впечатлительные, побаивались и бородатого громогласного Деда Мороза.
И только прекрасная Снегурочка внушала малолетним участникам представления полное доверие.
– Билет на елку имел два корешка: один отрывали на входе, а второй – когда давали подарок. Для этого надо было подойти к столику, где приветливая тетенька вручала бумажный пакетик. В нем находилось несколько шоколадных конфет вроде «Мишки на Севере», «Тузика» или «Красной Шапочки», побольше ирисок – лучшие из них назывались «Золотой ключик», и карамельки – я любил «Театральные». Еще была пара мандаринок, а хорошим считался подарок, в котором оказывалась маленькая шоколадка, – рассказал Олег Казаневский.
В «Галерее советской эпохи» есть фигурные коробки от московских подарков – в виде кремлевской башни, ракеты, но воронежским детям такие не попадались. А тем более тем, которые жили в селе.
Раиса Тищенко вспомнила:
– Новогодних кульков в начальных классах нам не давали. Дед Мороз и Снегурочка одаривали горсткой конфет за стих или песенку новогоднюю, вокруг елки мы водили хороводы, пели под баян. Новый год в классе шестом запомнился мне тем, что мы к нему прострачивали бумажные мешочки для новогодних подарков. На них зеленой краской были изображены Дед Мороз со Снегурочкой на тройке лошадей. Сколько радости было, когда Дед Мороз раздал каждому из нас конфеты на новогодней елке в этих мешочках!
Заветный подарок – велосипед
Дома для детей ставили живую сосенку до самого потолка. Звезду на верхушке в 1950-х часто уже заменяла модная пика. На ветки прикрепляли восковые свечки, а некоторые умельцы делали даже самодельные электрические гирлянды. Пол под елкой застилали белой тканью: там, «на снегу», наутро должен был появиться подарок.
Вечером 31 декабря взрослые устраивали застолье.
– Было время хрущевской оттепели, поэтому люди уже не опасались ходить в гости, устраивать домашние посиделки, вести разговоры за столом. Многие жили в коммуналках и ставили общую елку в коридоре. Засиживались допоздна, пели. Я помню, как наша соседка пришла с гитарой и спела новую кубинскую песню «Голубка», переведенную на русский язык. Видимо, выучила ее по пластинке Клавдии Шульженко. У нас в гостях как раз был родственник, обладавший внешностью Марлона Брандо, и он ее явно вдохновлял. Новогодняя ночь, конечно же, была лучшим поводом для романтических знакомств, – вспомнил Олег Казаневский.
Детей отправляли спать пораньше, и они с нетерпением ждали утра, а едва проснувшись, мчались босиком искать подарок под елкой. Юное поколение верило в научно-технический прогресс, поэтому Деду Морозу, как несуществующему персонажу, писем не писали. Тем не менее подарки он неизменно приносил под елочку, причем именно такие, о которых мечтал ребенок. Для этого родителям приходилось прибегать к хитростям: о заветных желаниях чада обиняком выведывали дяди, тети, бабушки, дедушки и даже соседи.
– Самым желанным подарком для любого мальчишки, конечно, был велосипед. Но он мало кому доставался: не только был дорогим, но и раздобыть его было не так просто. Зато я однажды обнаружил под елкой заводную машинку. Как я потом узнал, этот ценный подарок приготовил для меня не Дед Мороз и даже не мои родители, а двоюродный брат – студент ВГУ. Неизвестно, откуда он взял деньги на такое сокровище. Родителям же я тонко намекал, что мечтаю о ножичке с десятью предметами, и году, кажется, в 1958-м обнаружил этот ножик под елкой! А моя маленькая соседка Аллочка радовалась кукле – это был подарок, о котором мечтали все девочки. Самые дорогие куклы умели закрывать глаза и даже делали шажки, если их вели, двигая кукольной рукой. Несбыточной мечтой для всех была электрическая железная дорога, которую можно было увидеть в кино, в журнале, по телевизору, но никто из знакомых мне детей не видел это чудо наяву, – вспомнил Олег Казаневский.
Живая елка на площади Ленина
Взрослые 2 января выходили на работу, а у школьников были длинные каникулы. Можно было целыми днями кататься на санках, лыжах и коньках, тем более что многие улицы были совершенно свободны от транспорта. А еще для катания были приспособлены самодельные таратайки: загнутые полозья, сваренные из труб. На них ехали стоя, отталкиваясь ногами, как на самокате, или катились с горки, хотя это было не очень устойчивое приспособление.
По словам Олега Казаневского, елку на площади Ленина ставили не на том месте, где она сейчас, а ровно посередине. Тогда памятник Ленину был ближе к зданию правительства и смещен в сторону Театра оперы и балета.
Летом, если пройтись по площади, можно было найти посередине небольшой люк. Зимой его открывали и закрепляли в нем каркас для елки – толстую металлическую трубу, из которой торчали трубы потоньше. В них сверху донизу вставляли небольшие сосенки, и получалась живая пушистая елка. Вокруг елки устанавливали высокий деревянный помост-стилобат, и вечером 30 или 31 декабря устраивали на нем красочные представления с участием Деда Мороза и сказочных зверей.
Елка 1949 года
Фото – из архива Олега Рахманина
Новогодний фейерверк пускали из Кольцовского сквера.
– Мы ходили гулять на площадь Ленина, любовались елкой. Катка там тогда не было. А под елкой несколько раз выставляли зоопарк: лисичек, белочек в клетках, они очень привлекали детей, – отметила Валентина Оломская.
Оливье со сметаной
Если в селе на праздничный стол ставили в основном домашние продукты от своего хозяйства, то в городе было нелегкой задачей достать к Новому году что-то особенное: колбасу, майонез, зеленый горошек, шпроты, хорошее мясо.
– Чтобы купить те же мандарины или колбасу для новогоднего стола, приходилось побегать по очередям: далеко не все было постоянно в продаже. Рядом с кинотеатром «Пролетарий» одно время был магазин деликатесов, там можно было купить даже икру, но стоило это ужасно дорого. Оливье и селедку под шубой стало модно готовить годах в 1970-1980-х, а раньше салатов не делали – все стояло на столе отдельно: соленья – огурцы и помидоры, вареная картошка с укропом, селедка, винегрет, сыр, колбаса. На утро обязательно оставляли борщ, чтобы можно было поесть горячего, – рассказала Валентина Оломская.
Жители Бобровского района вспоминают в газете «Звезда», что если майонез купить не удавалось, то его делали сами или добавляли в оливье сметану.
На работе тоже устраивали «огоньки», в складчину накрывали стол.
– Я работала в медицинском коллективе, где было много женщин, и мы шутили, что устраиваем «ситцевый бал». Все шили себе новогодние платья из недорогого ситца, но с юмором: с какой-нибудь необыкновенно широкой юбкой, с большим бантом сзади или сбоку. Мне однажды не поверили, что платье ситцевое – так оно было пышно сшито.
Прически были в моде тоже пышные – на голове устраивали башню из завитков, которые называли «буллы», и перед праздником трудно было попасть в парикмахерскую, – поделилась Валентина Оломская.
Новый год у телевизора
В 1960-х годах у многих уже появились телевизоры, и всю ночь можно было смотреть праздничную передачу «Голубой огонек», в которой выступали звезды советского экрана. Изображение у первых телевизоров было не очень качественным, зато звук отличный. Кто не успел обзавестись телевизором, приходил отмечать Новый год к соседям, поэтому праздник обычно получался шумным и многолюдным.
«Голубой огонек» шел примерно до трех часов ночи. Народ смеялся над шутками Хазанова и Райкина и обожал Авдотью Никитичну и Веронику Маврикиевну – прообразы сегодняшних эстрадных «бабушек». Любимыми певцами были Алла Пугачева, София Ротару, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, Валентина Толкунова.
После «Голубого огонька», почти на рассвете, начинались «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», где можно было услышать ABBA и Smokie.
Огромную популярность получили новогодние фильмы. Когда в 1956 году на экраны вышла «Карнавальная ночь», стали выпускать елочные игрушки в виде часов, стрелки которых показывали без пяти 12. Потом вышли «Эта веселая планета» и, конечно, «Ирония судьбы, или С легким паром!».
Дед Мороз на ракете
Праздничное настроение задолго до новогодней ночи создавали поздравительные открытки. Каждый советский человек считал своим долгом закупить на почте десяток-другой этих художественных шедевров и заранее разослать их с самыми душевными поздравлениями всем родственникам и друзьям, живущим в других городах.
Первые поздравительные открытки появились в конце XIX века. Воронежское городское общество по традиции подносило на Новый год приветственный адрес губернатору, а в 1890-е годы «открытыми письмами» поздравляли уже не только губернатора, но и всех знакомых. Поначалу их привозили купцы из Германии, Франции, Англии. Автором первой русской новогодней открытки считают художника Николая Каразина, изображавшего сцены праздничных гуляний, заснеженных пейзажей, катания на тройках. Потом стали выпускать и местные воронежские открытки. На них часто можно было увидеть надпись «Привет из Воронежа!».
В 1938 году появилась первая советская новогодняя открытка, и совсем скоро они стали очень разнообразными. Были забавные сюжеты с детьми и милыми зверюшками под украшенной елкой.
Натюрморты из еловых веток, шаров и бокалов с шампанским. Дед Мороз вез подарки не только на классической тройке, но и на грузовике и даже на ракете. А сопровождать его могла и Снегурочка, и лесные звери, и маленький мальчик – Новый год. Как отметила кандидат филологических наук Татьяна Пухова, происхождение этого мальчика на самом деле весьма древнее. Наши предки-славяне знали, что в конце декабря «рождается новое солнце», – праздник в честь него назывался Коляда. Этот языческий «солнечный младенец», молодой Новый год, и есть персонаж советских открыток.
){kind=link}